Территория непризнанной войны

Село Сагопши Малгобекского района в последнее время упоминается в новостях чаще всех остальных населенных пунктов Ингушетии. Это признают все без исключения — и силовики, и местные жители, — в Сагопшах сегодня действует самая сильная террористическая группировка. Здесь на протяжении многих месяцев спокойно проживал одиозный боевик Магас — бывший ингушский милиционер Али Тазиев, у него было шесть паспортов, он носил шикарный костюм-тройку, элегантные очки, разъезжал на «Тойоте Камри» со ставропольскими номерами и даже приходил на прием к главе села с какой-то бытовой просьбой.

Местной группировкой руководит Артур Гетагажев. 38-летний житель Сагопшей уже несколько лет находится в федеральном розыске. Однажды его арестовали по подозрению в подрыве маршрутки во Владикавказе, но доказать ничего не удалось — пришлось отпустить. После этого стало известно, что он ушел в лес и возглавил малгобекский джамаат. Поговорить с его семьей мне не удалось, после нескольких громких убийств, которые взяла на себя группировка, они переехали жить в Самару — в Ингушетии не остались ни братья, ни жена с детьми... Банда у Гетагажева не такая уж и крупная, в лесу не более тридцати человек. Но самое опасное — сочувствующие, пособники, сообщники. Сколько их, сказать трудно.

Теракту, когда погибли семь сотрудников МВД Ингушетии, предшествовала целая череда событий. 26-летний лейтенант полиции, молодой участковый Илез Коригов, разрабатывал информатора, который только-только вернулся из банды Артура Гетагажева. Однажды жители села заметили их в пятницу возле мечети, они вместе сидели в машине и разговаривали. Многие тогда подходили к Илезу и предупреждали, что не стоит с этим человеком общаться на людях, боевики все видят, все знают и убьют обоих. Так и случилось через несколько дней.

— Илез, как всегда, утром ушел на службу, свою машину припарковал вон там, под окнами, и поехал на служебной, — показывает дядя лейтенанта Коригова, Магомед. — Вечером он поехал навещать раненого коллегу. Видимо, боевики сопровождали его от отделения внутренних дел до подъезда друга, поймали удобный момент, расстреляли Илеза и ранили маленькую девочку. Племянник скончался на месте. Обычно наши ребята-милиционеры ездят вместе, а тут он один поехал, его и убили...

На следующий день, во время его похорон, произошел страшный взрыв — подорвался смертник.

«На нас сверху сыпались останки человеческих тел»

Лейтенант Коригов вот-вот собирался жениться, уже посватался к красавице односельчанке. Напротив основного семейного дома он достраивал дом для своей будущей семьи. На земле так и лежат материалы для крыши, которые он собирался в ближайшие дни настелить.

А с крыши дома, где должна была жить молодая семья, специальная санитарная машина паром удаляла пятна от человеческих мозгов, со стен «пожарка» отмыла кровь, но до конца все равно не получилось. Грузовик привез целый кузов щебенки и известки засыпать двухметровую воронку, которая осталась после взрыва. Тут говорят, что лейтенант Коригов погиб дважды...

	По мнению жителей села Сагопши в эту мечеть ходят молиться ваххабиты. фото: Ирина Куксенкова

Участкового хоронили в воскресенье, в мусульманский праздник Эид-аль-Фитр. Его тело для совершения похоронного обряда лежало во внутреннем дворе дома, вокруг собрались не менее ста человек — родственники, близкие, друзья, коллеги. Мужчины, женщины, старики, дети...

— Это был ад. Мы до сих пор не можем прийти в себя, не можем спать, не можем выходить из дома поодиночке, — рассказывают тетя и сестра лейтенанта Коригова. — Представьте, на нас сыпались сверху человеческие останки. Вчера дети в огороде нашли чью-то ногу... Здесь кругом было все залито кровью, валялись куски мяса, мозги. Если бы не Хизир Фаргиев, смертник проник бы внутрь двора, и жертв было бы в десять раз больше. Спасибо ему...

Свидетели взрыва говорят, что на поминки приехали коллеги лейтенанта Коригова — сотрудники роты ППС. Когда они подходили к калитке, прапорщик Фаргиев увидел странного человека в милицейской форме, в наглухо застегнутой куртке в 30-градусную жару. Хизир Фаргиев узнал его лицо по ориентировке и в последние секунды своей жизни понял, что происходит, — это был смертник. Фаргиев пошел на него, обнял, пытался не дать ему сомкнуть большой и указательный пальцы, на которых закреплены провода. Но не успел. Все произошло в одну секунду — они взорвались вместе. От Фаргиева не осталось ничего, родственники опознали его по цепочке, собрали останки, говорят, всего килограммов двадцать, и похоронили на сельском кладбище.

— Хизир всегда носил эту цепочку, — рассказывает мне его отец во время поминок. — Он даже шутил, что она такая толстая, серебряная, если что, по ней опознают. Так и случилось... Нам всем тяжело, это страшный теракт, подлый, низкий, прямо во время похорон. Но Хизир ушел героем, он совершил подвиг.

В Ингушетии действительно никогда не случалось ничего подобного, церемонии похорон и свадьба для ингушей святое, и подобный взрыв выходит за рамки любого «джихада». У прапорщика Фаргиева остались жена и четверо детей — самой старшей девочке Хаве 9 лет, самому младшему, Магомеду, всего год. Его жена Ася еле держится, но в глазах ни слезинки — горянка.

— Никто не удивился, что Хизир совершил такой поступок и пошел на смертника. Он всегда таким был, смелым, отважным, честным... Он был предан работе, постоянно находился на службе. Дома его не хватало, но, когда приходил, все время с детьми проводил, такой был заботливый, любящий. Сыну Адаму, ему восемь лет, рассказывал, какая у него опасная работа, и, если честно, морально готовил нас, что однажды он может не вернуться со службы. Мне нельзя раскисать, мне теперь нужно воспитывать наших четверых малышей...

Ася — молодая женщина, которая будет вечно хранить верность погибшему супругу. Таковы ингушские обычаи, после смерти супруга жена не выходит замуж, а остается в семье мужа и воспитывает детей. Таких молодых вдов сотрудников силовых структур здесь не счесть.

Мне так и не удалось выяснить, представили ли Хизира Фаргиева к награде посмертно...

	Сотрудник МВД Ингушетии Хизир Фаргиев (справа) закрыл своим телом смертника и спас десятки жизней. фото: Ирина Куксенкова

Боевики vs силовики

Известно, что семеро сотрудников роты ППС не были целью террористов. В задачи этих полицейских входила охрана общественного порядка и, например, патрулирование территории возле нефтедобывающих объектов, грубо говоря, они следили, чтобы нефть не воровали. Как это ни печально, сотрудники роты ППС стали случайными жертвами боевиков. Те уже заявили, что хотели убить оперативников и начальника Малгобекского ОВД. Но он не пришел на похороны.

Война между силовиками и боевиками в Ингушетии этим летом особенно обострилась. Одни и другие помимо всего прочего воюют и на информационном фронте: «духи» жалуются на зверства сотрудников милиции и ФСБ, те такие же претензии предъявляют боевикам.

Как это ни странно, но в этой ситуации власти умели находить компромисс, в Ингушетии эффективно работает комиссия по адаптации бывших боевиков. Начиная от президента и заканчивая главами сел, ежедневно ведутся разъяснительные работы с молодыми людьми и их родителями. И вроде бы в последнее время статистика начала радовать, и вроде бы наступила стабильность, но в начале лета что-то нарушило хрупкий баланс.

У человека с расстрельной должностью — главы села Сагопши Курейша Цокиева — сын тоже работал в полиции, и его тоже убили, 4 месяца назад расстреляли на заправке. Теперь он сам воспитывает троих внуков. Старшему мальчику 8 лет, и ему до сих пор не сказали, что его папу убили и что он никогда не вернется домой. Курейш бережно показывает награды сына, среди самых дорогих — медаль «За отвагу». Микаил получил ее из рук президента за успешную спецоперацию.

Старая плеяда сотрудников МВД ужасается, что сегодня серьезный процент полицейских попадает на работу за взятки, даже не стесняясь называть цену вопроса. Зачем платить деньги за то, чтобы работать? Все просто: получив удостоверение и оружие, можно заниматься перегоном ворованных автомобилей и контрабандой оружия. Более безбашенные арестовывают, издеваются, требуют взять на себя вину в терактах, нападениях, а затем за взятку отпускают.

— Это не проблема ингушской полиции, это проблема в целом системы МВД России — она прогнила. Вы же знаете, как сейчас набирают в органы внутренних дел: без профильного образования, за взятки и вообще кого попало... — рассказывают ингушские милиционеры, проработавшие в структуре советского МВД всю жизнь. — У нас сейчас сотрудники делятся на два лагеря: первые — профессионалы, которые идут по призванию в полицию, которые для этого специально учатся и действительно вкалывают. Вторые идут заработать денег.

Вся Ингушетия сейчас следит за судебным процессом по одному из самых громких случаев. ОВД по Карабулаку возглавлял бывший сварщик Назир Гулиев. Как он без образования и навыков устроился на такую должность — вопрос другой. Судят его не за это, а за то, что во время допроса пытался заставить взять на себя участие в НВФ парня из лагеря чеченских беженцев Зелимхана Читигова, родители которого не могли откупиться. В итоге парень стал инвалидом.

На невинно пострадавших от полицейских отыгрываются боевики. Именно эта категория граждан — первые кандидаты в их ряды. И, как рассказывают сотрудники ФСБ, сегодня они поменяли тактику.

— Сейчас они стали работать «тройками» и «пятерками», метод Ирландской республиканской армии. Если возьмешь одного живым, он много не расскажет, потому как попросту не знает, ведь контактировал всего с несколькими подельниками, — рассказывает сотрудник УФСБ Ингушетии. — Раньше самыми злачными местами были села Али-Юрт и Плиево, там мы поработали, вытравили оттуда ваххабитскую заразу. Сегодня вплотную занимаемся Малгобекским районом.

Интересным наблюдением поделились чекисты: 78 процентов убитых в Ингушетии боевиков ходили в назрановскую мечеть, где читает проповеди имам Чумаков. В республике она известна как «ваххабитская». Такая же ситуация и с малгобекскими боевиками — большинство из них ходили не в центральную соборную мечеть, а в «ваххабитскую». Она спокойно стоит в Сагопшах, расположена прямо в жилом доме, каждый знает о ее местонахождении. Мой вопрос «почему бы не закрыть эти мечети» сотрудникам госбезопасности показался наивным.

— Мы пробовали эти мечети вплоть до неполадок с бумагами БТИ копать. Не поверишь — все в норме, идеальный порядок. У традиционных мечетей может даже быть проблема с электросетями или еще с чем-нибудь. У этих же — придраться не к чему. И по проповедям по закону ни к чему не придерешься, все гладко — никакого призыва к убийству силовиков. Но тем не менее выходишь оттуда — и убить кого-нибудь хочется...